Не знаю, отчего так грустно мне при ней? Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует, Он болен, изнурен любовию своей. Он день и ночь в огне - он плачет и ревнует... Я не влюблен... при ней бывает грустно мне - И только... Отчего - не знаю. Оттого ли, Что дума и у ней в таком же дремлет сне? Иль от предчувствия, что некогда напрасно, Но пылко мне ее придется полюбить? Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно: Мне лучше нравиться - по-своему грустить. Взгляните, вот она: небрежно локон вьется, Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей - Она так хороша, так весело смеется... Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
Афанасий Фет Ты отстрадала, я еще страдаю, Сомнением мне суждено дышать, И трепещу, и сердцем избегаю Искать того, чего нельзя понять. А был рассвет! Я помню, вспоминаю Язык любви, цветов, ночных лучей.- Как не цвести всевидящему маю При отблеске родном таких очей! Очей тех нет - и мне не страшны гробы, Завидно мне безмолвие твое, И, не судя ни тупости, ни злобы, Скорей, скорей в твое небытие!
На гнейсовой плите - ты помнишь? в час заката Сидели мы с тобой на берегу Невы. Тревогой новых чувств душа была объята, И наблюдали нас лишь каменные львы. В тот час в душе твоей исчезли колебанья, Я за любовь твою был жизнь отдать готов... О будущем своем мы тайных указаний Искали в небесах, в фигурах облаков. А облака неслись толпою золотистой, И нежно их ласкал последний солнца луч, Синели кое-где клочки лазури чистой, Серели, по местам, слои ненастных туч. И чудилося мне, что небо предвещало Нам много ясных дней и много гроз и бед. С тех пор для нас с тобой жизнь новая настала И все несла она лишь счастье да привет. Но вот спустилась тень... Я от тебя далеко. В пустынные края заброшен я судьбой, И молча я брожу по лесу одиноко, И вся душа полна ненастьем и тоской. И снова в облаках ищу я предвещанья... Что мне сулит судьба в дали грядущих лет. Когда же, наконец, наступит час свиданья, И вновь в твоих глазах блеснет ли ясный свет? А мне в ответ горит с безоблачной лазури Вечерняя заря багряной полосой, Весь запад, как в огне, объят дыханьем бури, И лишь одна звезда чуть блещет надо мной.
Валерий Брюсов Да, можно любить, ненавидя, Любить с омраченной душой, С последним проклятием видя Последнее счастье - в одной! О, слишком жестокие губы, О, лживый, приманчивый взор, Весь облик, и нежный и грубый, Влекущий, как тьма, разговор! Кто магию сумрачной власти В ее приближения влил? Кто ядом мучительной страсти Объятья ее напоил? Хочу проклинать, но невольно О ласках привычных молю. Мне страшно, мне душно, мне больно... Но я повторяю: люблю! Читаю в насмешливом взоре Обман, и притворство, и торг... Но есть упоенье в позоре И есть в униженьи восторг! Когда поцелуи во мраке Вонзают в меня лезвие, Я, как Одиссей о Итаке, Мечтаю о днях без нее. Но лишь Калипсо я покинул, Тоскую опять об одной. О горе мне! жребий я вынул, Означенный черной чертой!
Вот здесь она жила. Склоняются, как прежде, Вершины старых лип над флигелем пустым. И, кажется, глядят в окно его, в надежде, Что снова милый стан появится за ним. Но нет ее в окне. Во флигеле печальном Давно уже царят покой и тишина, И шелестом листов, как шепотом прощальном, Вся парка глубина таинственно полна. Как грустно без нее!.. Ушло очарованье Любимых с детства мест и теплых летних дней... Она уж далеко!.. Лишь вечных звезд мерцанье, Прекрасных, как она, мне говорит о ней. Немая ночь кругом. Из мглистого тумана Чуть светится Арктур на синеве небес, Увижу скоро я восход Альдебарана, И алая заря охватит дальний лес. И глянет к ней в окно. Но в комнате унылой Ее уж не найдет в постеле ранний свет, И облик дорогой, взглянув с улыбкой милой, Мне больше не пошлет свой утренний привет.
Александр Блок Пусть я и жил, не любя, Пусть я и клятвы нарушу,— Все ты волнуешь мне душу, Где бы ни встретил тебя! О, эти дальние руки! В тусклое это житье Очарованье свое Вносишь ты, даже в разлуке! И в одиноком моем Доме, пустом и холодном В сне, никогда не свободном, Снится мне брошенный дом. Старые снятся минуты, Старые снятся года... Видно, уж так навсегда Думы тобою замкнуты! Кто бы ни звал — не хочу На суетливую нежность Я променять безнадежность — И, замыкаясь, молчу.
Услышь меня, хорошая, Услышь меня, красивая - Заря моя вечерняя, Любовь неугасимая! Иду я вдоль по улице, А месяц в небе светится, А месяц в небе светится, Чтоб нам с тобою встретиться. Еще косою острою В лугах трава не скошена, Еще не вся черемуха К тебе в окошко брошена, Еще не скоро молодость Да с нами распрощается. Люби ж, покуда любится, Встречай, пока встречается. Встречай, моя хорошая, Встречай, моя красивая - Заря моя вечерняя, Любовь неугасимая!
Я ненавижу эту жизнь, Я ненавижу все то, что связано с тобою, Я ненавижу то, как я любил, Я ненавижу то, что был я не собою. Все то, что осталося со мной, Готов поднять, загнать в века Жить снова, жить всегда тобою, Осознавая, что я не твоя судьба. Ты не моя, на это не надейся, В глубокой старости надеюсь вспомнить вновь, О том, как в эту жизнь играли, Лицемерно называя эту жизнь – Любовь, Любовь, она быть может – и прав был Пушкин, И не совсем, Она придет, быть может, Душа останется то вовсе не у дел. Кто не читал Шекспира, То о чувствах , мы не имеем права говорить, А все остальное, вот так вот нужно, И не придет нам в голову вопрос – Любить? Любовь, когда ты человека Пытаешься поднять на небеса, Совсем не замечая – он калека, Но мы не видим – это слепота! Слепой, он может не увидит, Глупец же сразу же возьмет, Я не имею права ненавидеть, Имею право лишь любить! ©
С берез, неслышен, невесом, Слетает желтый лист. Старинный вальс "Осенний сон" Играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы, И, словно в забытьи, Сидят и слушают бойцы - Товарищи мои. Под этот вальс весенним днем Ходили мы на круг, Под этот вальс в краю родном Любили мы подруг; Под этот вальс ловили мы Очей любимых свет, Под этот вальс грустили мы, Когда подруги нет. И вот он снова прозвучал В лесу прифронтовом, И каждый слушал и молчал О чем-то дорогом; И каждый думал о своей, Припомнив ту весну, И каждый знал - дорога к ней Ведет через войну... Так что ж, друзья, коль наш черед,- Да будет сталь крепка! Пусть наше сердце не замрет, Не задрожит рука; Пусть свет и радость прежних встреч Нам светят в трудный час, А коль придется в землю лечь, Так это ж только раз. Но пусть и смерть - в огне, в дыму - Бойца не устрашит, И что положено кому,- Пусть каждый совершит. Настал черед, пришла пора,- Идем, друзья, идем! За все, чем жили мы вчера, За все, что завтра ждем; За тех, что вянут, словно лист, За весь родимый край... Сыграй другую, гармонист, Походную сыграй!
Андрей Белый Был тихий час. У ног шумел прибой. Ты улыбнулась, молвив на прощанье: "Мы встретимся... До нового свиданья..." То был обман. И знали мы с тобой, что навсегда в тот вечер мы прощались. Пунцовым пламенем зарделись небеса. На корабле надулись паруса. Над морем крики чаек раздавались. Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн. Мелькал корабль, с зарею уплывавшийсредь нежных, изумрудно-пенных волн,как лебедь белый, крылья распластавший. И вот его в безбрежность унесло. На фоне неба бледно-золотистом вдруг облако туманное взошлои запылало ярким аметистом.
Девушка в светлице вышивает ткани, На канве в узорах копья и кресты. Девушка рисует мертвых на поляне, На груди у мертвых - красные цветы. Нежный шелк выводит храброго героя, Тот герой отважный - принц ее души. Он лежит, сраженный в жаркой схватке боя, И в узорах крови смяты камыши. Кончены рисунки. Лампа догорает. Девушка склонилась. Помутился взор. Девушка тоскует. Девушка рыдает. За окошком полночь чертит свой узор. Траурный косы тучи разметали, В пряди тонких локон впуталась луна. В трепетном мерцанье, в белом покрывале Девушка, как призрак, плачет у окна.
Константин Бальмонт Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение, Я люблю тебя дольше, чем дней мне дано на земле. Ты одна мне горишь, как звезда в тишине отдаления, Ты корабль, что не тонет ни в снах, ни в волнах, ни во мгле. Я тебя полюбил неожиданно, сразу, нечаянно, Я тебя увидал - как слепой вдруг расширит глаза И, прозрев, поразится, что в мире изваянность спаяна, Что избыточно вниз, в изумруд, излилась бирюза. Помню. Книгу раскрыв, ты чуть-чуть шелестела страницами. Я спросил: "Хорошо, что в душе преломляется лед?" Ты блеснула ко мне, вмиг узревшими дали, зеницами. И люблю - и любовь - о любви - для любимой - поет.
Гаснут красные крылья заката, Тихо дремлют в тумане плетни. Не тоскуй, моя белая хата, Что опять мы одни и одни. Чистит месяц в соломенной крыше Обоймленные синью рога. Не пошел я за ней и не вышел Провожать за глухие стога. Знаю, годы тревогу заглушат. Эта боль, как и годы, пройдет. И уста, и невинную душу Для другого она бережет. Не силен тот, кто радости просит, Только гордые в силе живут. А другой изомнет и забросит, Как изъеденный сырью хомут. Не с тоски я судьбы поджидаю, Будет злобно крутить пороша. И придет она к нашему краю Обогреть своего малыша. Снимет шубу и шали развяжет, Примостится со мной у огня. И спокойно и ласково скажет, Что ребенок похож на меня.
Афанасий Фет Я был опять в саду твоем, И увела меня аллея Туда, где мы весной вдвоем Бродили, говорить не смея. Как сердце робкое влекло Излить надежду, страх и пени,— А юный лист тогда назло Нам посылал так мало тени. Теперь и тень в саду темна, И трав сильней благоуханье; Зато какая тишина, Какое томное молчанье! Один зарею соловей, Таясь во мраке, робко свищет, И под навесами ветвей Напрасно взор кого-то ищет
Вы помните, Вы все, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне. Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел - Катиться дальше, вниз. Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сомнище людском Я был, как лошадь, загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком. Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму - Куда несет нас рок событий. Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь, Корабль в плачевном состоянье. Земля - корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво. Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался. Тогда и я Под дикий шум, Но зрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту. Тот трюм был - Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном. Любимая! Я мучил вас, У вас тоска В глазах усталых; Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах. Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В развороченном бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий... ........................... Теперь года прошли, Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому! Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был И что со мною сталось! Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в Советской стороне Я самый яростный попутчик. Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне... Я знаю: вы не та - Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен. Живете так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш
Владимир Маяковский I Любит? не любит? Я руки ломаю и пальцы разбрасываю разломавши так рвут загадав и пускают по маю венчики встречных ромашек Пускай седины обнаруживает стрижка и бритье Пусть серебро годов вызванивает уймою надеюсь верую вовеки не придет ко мне позорное благоразумие II Уже второй должно быть ты легла А может быть и у тебя такое Я не спешу и молниями телеграмм мне незачем тебя будить и беспокоить III море уходит вспять море уходит спать Как говорят инцидент исперчен любовная лодка разбилась о быт С тобой мы в расчете И не к чему перечень взаимных болей бед и обид. IV Уже второй должно быть ты легла В ночи Млечпуть серебряной Окою Я не спешу и молниями телеграмм Мне незачем тебя будить и беспокоить как говорят инцидент исперчен любовная лодка разбилась о быт С тобой мы в расчете и не к чему перечень взаимных болей бед и обид Ты посмотри какая в мире тишь Ночь обложила небо звездной данью в такие вот часы встаешь и говоришь векам истории и мирозданью печатается без знаков препинания, как в записной книжке Маяковского
Ты прохладой меня не мучай И не спрашивай, сколько мне лет, Одержимый тяжелой падучей, Я душой стал, как желтый скелет. Было время, когда из предместья Я мечтал по-мальчишески - в дым, Что я буду богат и известен И что всеми я буду любим. Да! Богат я, богат с излишком. Был цилиндр, а теперь его нет. Лишь осталась одна манишка С модной парой избитых штиблет. И известность моя не хуже,- От Москвы по парижскую рвань Мое имя наводит ужас, Как заборная громкая брань. И любовь, не забавное ль дело? Ты целуешь, а губы как жесть. Знаю, чувство мое перезрело, А твое не сумеет расцвесть. Мне пока горевать еще рано, Ну, а если есть грусть - не беда! Золотей твоих кос по курганам Молодая шумит лебеда. Я хотел бы опять в ту местность, Чтоб под шумом молодой лебеды Утонуть навсегда в неизвестность И мечтать по-мальчишески - в дым. Но мечтать о другом, о новом, Непонятном земле и траве, Что не выразить сердцу словом И назвать человек.
Вам нравятся мои прикосновенья, Вы чувствуете каждый пальчик мой, Вас возбуждают звуки откровенья, Вам хочется в душе весны зимой. Вам нужен бред с моею теплотою, Вам нужен яд, чтоб отравлять себя, Вам нужен свет, дурманящий мечтою, Вам нужен взгляд, что смотрит в Вас любя. Необходима Вам моя забота, Вас не пугает завтрашний рассвет. И то, что мы чуть предаем кого-то В тот миг, когда сойдется клином свет, Свихнется мир, случится то, что будет, Я Вами наслажусь так, как Вы мной, И пусть меня Ваш поцелуй разбудит В две тысс..чи лет четвертою весной. ©
Для тебя я не чувствую боль, Для тебя я забуду покой. Для тебя я вулкан затушу, Для тебя все моря иссушу. Для тебя я оставлю друзей, Для тебя разберу Колизей. Для тебя я стану песком, Для тебя потеку ручейком. Для тебя не страшна мне война, Для тебя я с ней справлюсь сама Для тебя выращу я леса, Для тебя полечу в небеса. Для тебя корабли я спасу, Для тебя я отправлюсь ко дну. Для тебя все замки отопру, Для тебя время останавлю. Для тебя я песню спою, Для тебя я навек замолчу. Для тебя я все ночи не сплю, Для тебя я все это пишу.
Улеглась моя былая рана - Пьяный бред не гложет сердце мне. Синими цветами Тегерана Я лечу их нынче в чайхане. Сам чайханщик с круглыми плечами, Чтобы славилась пред русскими чайхана, Угощает меня красным чаем Вместо крепкой водки и вина. Угощай, хозяин, да не очень. Много роз цветет в твоем саду. Незадаром мне мигнули очи, Приоткинув черную чадру. Мы в России девушек весенних На цепи не держим, как собак, Поцелуям учимся без денег, Без кинжальных хитростей и драк. Ну, а этой за движенья стана, Что лицом похожа на зарю, Подарю я шаль из Хороссана И ковер ширазский подарю. Наливай, хозяин, крепче чаю, Я тебе вовеки не солгу. За себя я нынче отвечаю, За тебя ответить не смогу. И на дверь ты взглядывай не очень, Все равно калитка есть в саду... Незадаром мне мигнули очи, Приоткинув черную чадру.
