Алексей Апухтин Я ждал тебя... Часы ползли уныло, Как старые, докучные враги... Всю ночь меня будил твой голос милый И чьи-то слышались шаги... Я ждал тебя... Прозрачен, свеж и светел, Осенний День повеял над землей... В немой тоске я день прекрасный встретил Одною жгучею слезой... Пойми хоть раз, что в этой жизни шумной, Чтоб быть с тобой, — я каждый миг ловлю. Что я люблю, люблю тебя безумно... Как жизнь, как счастие люблю!..
"Отчего луна так светит тускло На сады и стены Хороссана? Словно я хожу равниной русской Под шуршащим пологом тумана",- Так спросил я, дорогая Лала, У молчащих ночью кипарисов, Но их рать ни слова не сказала, К небу гордо головы завысив. "Отчего луна так светит грустно?" - У цветов спросил я в тихой чаще, И цветы сказали: "Ты почувствуй По печали розы шелестящей". Лепестками роза расплескалась, Лепестками тайно мне сказала: "Шаганэ твоя с другим ласкалась, Шаганэ другого целовала". Говорила: "Русский не заметит... Сердцу - песнь, а песне - жизнь и тело..." Оттого луна так тускло светит, Оттого печально побледнела. Слишком много виделось измены, Слез и мук, кто ждал их, кто не хочет. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Но и все ж вовек благословенны На земле сиреневые ночи.
Алексей Апухтин Когда любовь охватит нас Своими крепкими когтями, Когда за взглядом гордых глаз Следим мы робкими глазами, Когда не в силах превозмочь Мы сердца мук и, как на страже, Повсюду нас и день и ночь Гнетет все мысль одна и та же; Когда в безмолвии, как тать, К душе подкрадется измена,- Мы рвемся, ропщем и бежать Хотим из тягостного плена. Мы просим воли у судьбы, Клянем любовь - приют обмана, И, как восставшие рабы, Кричим: "Долой, долой тирана!" Но если боги, вняв мольбам, Освободят нас от неволи, Как пуст покажется он нам, Спокойный мир без мук и боли. О, как захочется нам вновь Цепей, давно проклятых нами, Ночей с безумными слезами И слов, сжигающих нам кровь... Промчатся дни без наслажденья, Минуют годы без следа, Пустыней скучной, без волненья Нам жизнь покажется... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тогда, Как предки наши, мы с гонцами Пошлем врагам такой привет: "Обильно сердце в нас мечтами, Но в нем теперь порядка нет, Придите княжити над нами..."
Какая ночь! Я не могу. Не спится мне. Такая лунность. Еще как будто берегу В душе утраченную юность. Подруга охладевших лет, Не называй игру любовью, Пусть лучше этот лунный свет Ко мне струится к изголовью. Пусть искаженные черты Он обрисовывает смело,- Ведь разлюбить не сможешь ты, Как полюбить ты не сумела. Любить лишь можно только раз. Вот оттого ты мне чужая, Что липы тщетно манят нас, В сугробы ноги погружая. Ведь знаю я и знаешь ты, Что в этот отсвет лунный, синий На этих липах не цветы - На этих липах снег да иней. Что отлюбили мы давно, Ты не меня, а я другую, И нам обоим все равно Играть в любовь недорогую. Но все ж ласкай и обнимай В лукавой страсти поцелуя, Пусть сердцу вечно сниться май И та, что навсегда люблю я.
Иван Бунин Снова сон, пленительный и сладкий Снится мне и радостью пьянит, — Милый взор зовет меня украдкой. Ласковой улыбкою манит. Знаю я — опять меня обманет Этот сон при первом блеске дня, Но пока печальный День настанет, Улыбнись мне — обмани меня!
Я помню, любимая, помню Сиянье твоих волос. Не радостно и не легко мне Покинуть тебя привелось. Я помню осенние ночи, Березовый шорох теней, Пусть дни тогда были короче, Луна нам светила длинней. Я помню, ты мне говорила: "Пройдут голубые года, И ты позабудешь, мой милый, С другою меня навсегда". Сегодня цветущая липа Напомнила чувствам опять, Как нежно тогда я сыпал Цветы на кудрявую прядь. И сердце, остыть не готовясь И грустно другую любя, Как будто любимую повесть С другой вспоминает тебя.
Максимилиан Волошин Любовь твоя жаждет так много, Рыдая, прося, упрекая... Люби его молча и строго, Люби его, медленно тая. Свети ему пламенем белым — Бездымно, безгрустно, безвольно. Люби его радостно телом, А сердцем люби его больно. Пусть призрак, творимый любовью, Лица не заслонит иного, — Люби его с плотью и кровью — Простого, живого, земного... Храня его знак суеверно, Не бойся врага в иноверце... Люби его метко и верно — Люби его в самое сердце.
Ну, целуй меня, целуй, Хоть до крови, хоть до боли. Не в ладу с холодной волей Кипяток сердечных струй. Опрокинутая кружка Средь веселых не для вас. Понимай, моя подружка, На земле живут лишь раз! Оглядись спокойным взором, Посмотри: во мгле сырой Месяц, словно желтый ворон, Кружит, вьется над землей. Ну, целуй же! Так хочу я. Песню тлен пропел и мне. Видно, смерть мою почуял Тот, кто вьется в вышине. Увядающая сила! Умирать - так умирать! До кончины губы милой Я хотел бы целовать. Чтоб все время в синих дремах, Не стыдясь и не тая, В нежном шелесте черемух Раздавалось: "Я твоя". И чтоб свет над полной кружкой Легкой пеной не погас - Пей и пой, моя подружка: На земле живут лишь раз!
Аполлон Григорьев Я вас люблю... что делать — виноват! Я в тридцать лет так глупо сердцем молод, Что каждый ваш случайный, беглый взгляд Меня порой кидает в жар и холод... И в этом вы должны меня простить, Тем более, что запретить любить Не может власть на свете никакая; Тем более, что, мучась и пылая, Ни слова я не смею вам сказать И принужден молчать, молчать, молчать!.. Я знаю сам, что были бы преступны Признанья или смысла лишены: Затем, что для меня вы недоступны, Как недоступен рай для сатаны. Цепями неразрывными окован, Не смею я, когда порой, взволнован, Измучен весь, к вам робко подхожу И подаю вам руку на прощанье, Сказать простое слово: до свиданья! Иль, говоря,— на вас я не гляжу. К чему они, к чему свиданья эти? Бессонницы — расплата мне за них! А между тем, как зверь, попавший в сети, Я тщетно злюсь на крепость уз своих. Я к ним привык, к мучительным свиданьям... Я опиум готов, как турок, пить, Чтоб муку их в душе своей продлить, Чтоб дольше жить живым воспоминаньем... Чтоб грезить ночь и целый день бродить В чаду мечты, под сладким обаяньем Задумчиво опущенных очей! Мне жизнь темна без света их лучей. Да... я люблю вас... так глубоко, страстно, Давно... И страсть безумную свою От всех, от вас особенно таю. От вас, ребенок чистый и прекрасный! Не дай вам бог, дитя мое, узнать, Как тяжело любить такой любовью, Рыдать без слов, метаться, ощущать, Что кровь свинцом расплавленным, не кровью, Бежит по жилам, рваться, проклинать, Терзаться ночи, дни считать тревожно, Бояться встреч и ждать их, жадно ждать; Беречься каждой мелочи ничтожной, Дрожать за каждый шаг неосторожный, Над пропастью бездонною стоять И чувствовать, что надо погибать, И знать, что бегство больше невозможно.
Опять раскинулся узорно Над белым полем багрянец, И заливается задорно Нижегородский бубенец. Под затуманенною дымкой Ты кажешь девичью красу, И треплет ветер под косынкой Рыжеволосую косу. Дуга, раскалываясь пляшет, То выныряя, то пропав, Не заворожит, не обмашет Твой разукрашенный рукав. Уже давно мне стала снится Полей малиновая ширь, Тебе - высокая светлица, А мне - далекий монастырь. Там синь и полымя воздушней И легкодымней пелена. Я буду ласковый послушник, А ты - разгульная жена. И знаю я, мы оба станем Грустить в упругой тишине: Я по тебе - в густом тумане, А ты заплачешь обо мне. Но и поняв, я не приемлю Ни тихих ласк, ни глубины - Глаза, увидевшие землю, В иную землю влюблены.
Лев Гумилёв Много есть людей, что, полюбив, Мудрые, дома себе возводят, Возле их благословенных нив Дети резвые за стадом бродят. А другим - жестокая любовь, Горькие ответы и вопросы, С желчью смешана, кричит их кровь, Слух их жалят злобным звоном осы. А иные любят, как поют, Как поют и дивно торжествуют, В сказочный скрываются приют; А иные любят, как танцуют. Как ты любишь, девушка, ответь, По каким тоскуешь ты истомам? Неужель ты можешь не гореть Тайным пламенем, тебе знакомым? Если ты могла явиться мне Молнией ослепительной Господней, И отныне я горю в огне, Вставшем до небес из преисподней?
Я тебя лишь искал... Даже в снежной пурге С ее ревом безумнейшей бабы, С ее яростью злой И стремлением все сокрушить. Даже в холоде лютом Морозящем всех без пощады, Я искал лишь тебя, Я хотел лишь тобой, одной, жить. Белоснежная тундра Звала за собой и молчала, Когда траками резал ее От тоски - на куски. Одиночеством сыт... И теперь я хочу, чтоб ты знала, Что уйдя от людей, Я хотел лишь пожить по людски. Ветер северный помнит, Как мы с ним вели перекличку... Были слезы в глазах, Когда лед, расступившись, стонал... Я совсем не хотел, Но вошло, отчужденье, в привычку... Я ушел от людей... Я устал... Я тебя лишь искал... Долгожданный мой лучик, Несущий в себе свет надежды, Я тебе расскажу Про рябиновых (наших) ворон... От судьбы не бегут, А бегут от нее лишь невежды... Дорогой человечек... Ты спишь?... Я иду к тебе в сон. ©
Ты не плачь о том, что брошена, Слезы - это ерунда! Слезы, прошены ль, не прошены, - Лишь соленая вода! Чем сидеть в тоске по маковку, "Повезло, - не повезло", Лучше стиснуть сердце накрепко, Всем терзаниям назло! Лучше, выбрав серьги броские, Все оружье ахнуть в бой, Всеми красками - прическами Сделать чудо над собой! Коль нашлась морщинка - вытравить! Нет, так сыщется краса! И такое платье выгрохать, Чтоб качнулись небеса! Будет вечер - обязательно, В шум и гомон выходи, Подойди к его приятелям И хоть тресни, а шути! Но не жалко, не потерянно (Воевать так воевать!), А спокойно и уверенно: Все прошло - и наплевать! Пусть он смотрит настороженно - Все в кино? И я - в кино! - Ты ли брошен, я ли брошена - Даже вспомнить-то смешно! Пусть судьба звенит и крутится Не робей, не пропадешь! Ну а что потом получится И кому придется мучится - Вот увидишь и поймешь!
Дмитрий Мережковский Мы любим и любви не ценим, И жаждем оба новизны, Но мы друг другу не изменим, Мгновенной прихотью полны. Порой, стремясь к свободе прежней, Мы думаем, что цепь порвем, Но каждый раз все безнадежней Мы наше рабство сознаем. И не хотим конца предвидеть, И не умеем вместе жить,- Ни всей душой возненавидеть, Ни беспредельно полюбить. О, эти вечные упреки! О, эта хитрая вражда! Тоскуя - оба одиноки, Враждуя - близки навсегда. В борьбе с тобой изнемогая И все ж мучительно любя, Я только чувствую, родная, Что жизни нет, где нет тебя. С каким коварством и обманом Всю жизнь друг с другом спор ведем, И каждый хочет быть тираном, Никто не хочет быть рабом. Меж тем, забыться не давая, Она растет всегда, везде, Как смерть, могучая, слепая Любовь, подобная вражде. Когда другой сойдет в могилу, Тогда поймет один из нас Любви безжалостную силу - В тот страшный час, последний час!
Слова, движенья, нежный взгляд. Киносеанс, последний ряд… Мы познакомились с тобой, В любовь нырнули с головой. Страсть показалась нам судьбой, Промчалась штормовой волной. Любви закончился рассказ. Ничто не связывает нас… Глотками счастье выпито до дна. На донышке ни капли не осталось. Пустые отблески мерцают хрусталя, Ну, вот и всё, любовь от нас умчалась. А ведь казалось, Боже мой… Не промелькнёт всё чередой И не закончится роман… Любовь как будто талисман. Казались все слова всерьёз, А чувства сладкими до слёз. Но главное ждёт впереди – Не расслабляйся и судьбу свою ищи.(c)
Я на вершине - мне не стыдно Помилуй, Господи, даруй Забвения сладостные чары, Больную душу уврачуй, Дай в этот раз избегнуть кары. Продли мгновения разлуки И награди восторгом встречи. Внимать позволь глухие звуки, Останови блаженный вечер. Не осуждай мое дыхание Я в этой гонке неповинна Меня покинуло сознание... Я на вершине - мне не стыдно. ©
Скажи, а чайки тоже плачут Когда их море предает Спросила девушка у парня, Когда весной ломался лед. Деревья на ветру качались И он ответил на вопрос.... Чайки разбиваются о скалы Когда их море предает. Летели годы словно ветры, Летели оставляя след И вот они уже не дети Им стало по 18 лет. О боже, как они любили Такой любви никто не знал, Когда над ними юги ввили Костер любви их согревал. Настал тот долгожданный час Холодной раннею порою Невеста в белоснежном платье Явилась к милому домой. Через порог она шангула Любимый у двери стоял И никого не замечая Другую в губы целовал. Она не вынесла измены, Она шагнула за порог Ее глаза пустили слезы Шептали губы: "Как ты мог?", И вот стоя на том обрыве Вдруг закружилась голова Рукой глаза она прикрыла Лишь детские вспомнила слова. Скажи, а чайки тоже плачут Когда их море предает? Спросила девушка у парня Когда весной ломался лед. Деревья на ветру качались И он ответил на вопрос Чайки разбиваются об скалы, Когда их море предает. Раздался всплеск воды холодной Над белоснежною фотой, А парень обо всем забыл Остался с девушкой другой.
Цвела кувшинка на Руси! В пруду, где дремлют караси, Купался ты. И вдруг она Всплыла, как будто бы со дна. И ты спросил ее во тьме: -"Цветок! В своем ли ты уме! А если я тебя сорву?" "Сорви. Не бойся. Оживу!" Кувшинке трудно - до вершин. Кувшинке хочется в кувшин, Хотя бы очень небольшой, Но с человеческой душой. Добавлено через 2 минуты ПРИЗНАНИЕ Я пленен, я очарован, Ненаглядная, тобой, Я навек к тебе прикован Цепью страсти роковой. Я твой раб, моя царица! Всё несу к твоим ногам, Без тебя мне мир темница. О, внемли моим словам: Несурово, хоть ошибкой На страдальца посмотри И приветливой улыбкой Хоть однажды подари! Я люблю; ужель погубишь Ты меня, не полюбя? Полюби! — когда полюбишь, Буду жить лишь для тебя! Лишь твои живые очи, Ручку, ножку, локон, стан Вспоминать и дни и ночи Буду, страстный как волкан; И покуда будет биться Жизнь в пылающей крови, Лишь к тебе, моя царица, Буду полн огнем любви. О, скажи, краса младая, Мне хоть слово; но молю: Полюби, не отвергая Так, как я тебя люблю!
Так это шутка? Милая моя, Как боязлив, как недогадлив я! Я плакал над твоим рассчитано - суровым, Коротким и сухим письмом; Ни лаской дружеской, ни откровенным словом Ты сердце не порадовала в нем. Я спрашивал: не демон ли раздора Твоей рукой насмешливо водил? Я говорил: «когда б нас разлучила ссора — Но так тяжел, так горек, так уныл, Так нежен был последний час разлуки... Еще твой друг забыть его не мог, И вновь ему ты посылаешь муки Сомнения, догадок и тревог — Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою, Рассеянной досужей клеветою Возмущена душа твоя была? И, мучима томительным недугом, Ты над своим отсутствующим другом Без оправданья суд произнесла? Или то был один каприз случайный, Иль давний гнев?..» Неразрешимой тайной Я мучился: я плакал и страдал, В догадках ум испуганный блуждал, Я жалок был в отчаянье суровом... Всему конец! своим единым словом Душе моей ты возвратила вновь И прежний мир, и прежнюю любовь; И сердце шлет тебе благословенья, Как вестнице нежданного спасенья... Так няня в лес ребенка заведет И спрячется сама за куст высокий; Встревоженный, он ищет и зовет, И мечется в тоске жестокой, И падает, бессильный, на траву... А няня вдруг: ау! ау! В нем радостью внезапной сердце бьется, Он все забыл: он плачет, и смеется, И прыгает, и весело бежит, И падает — и няню не бранит, Но к сердцу жмет виновницу испуга, Как от беды избавившего друга...
Забудешь ты меня, как эту ночь забудешь, как черный этот сад, и дальний плеск волны, и в небе облачном зеркальный блеск луны... Но - думается мне - ты счастлива не будешь. Быть может, я не прав. Я только ведь поэт, непостоянный друг печали мимолетной и краткой радости, мечтатель беззаботный, художник, любящий равно и мрак и свет. Но ясновиденье подобно вдохновенью: презреньем окрылен тревожный голос мой! Вот почему твой путь и ясный и прямой туманю наперед пророческою тенью. Предсказываю я: ты будешь мирно жить, как вдруг о пламенном в тебе тоска проснется, но, видишь ли, другой тех звезд и не коснется, которыми тебя могу я окружить.
