Александр Сивков Сладкий воздух весенний манил Тех кто любит и был любим, Легким вздохом открылись сады В них пылали одни лишь цветы, Ты зайти сюда погулять И цветов самых нежных собрать, Чтобы душу свою обуздать И мечтать и мечтать и мечтать... Ты возьми мои руки в свои И смотри как поют соловьи , И мечтай о всевышней любви Ведь я рядом с тобою, гляди! Слышишь вальс в далеке? Я как раз налегке. . Улетим мы с тобой, Где поёт вечерний прибой. И оставшись вдвоем Мы с тобой отдохнем От всего и отвсех..... Ведь мы с тобой вдвоем на век!
Эдуард Асадов Девушка, вспыхнув, читает письмо. Девушка смотрит пытливо в трюмо. Хочет найти и увидеть сама То, что увидел автор письма. Тонкие хвостики выцветших кос, Глаз небольших синева без огней. Где же "червонное пламя волос"? Где две "бездонные глуби морей"? Где же "классический профиль", когда Здесь лишь кокетливо вздернутый нос? "Белая кожа"... но, гляньте сюда, Если он прав, то куда же тогда Спрятать веснушки? Вот в чем вопрос! Девушка снова читает письмо, Снова с надеждою смотрит в трюмо. Смотрит со скидками, смотрит пристрастно, Ищет старательно, но... напрасно! Ясно, он просто над ней пошутил. Милая шутка! Но кто разрешил?! Девушка сдвинула брови. Сейчас Горькие слезы брызнут из глаз... Как объяснить ей, чудачке, что это Вовсе не шутка, что хитрости нету! Просто, где вспыхнул сердечный накал, Разом кончается правда зеркал! Просто весь мир озаряется там Радужным, синим, зеленым... И лгут зеркала. Не верь зеркалам! А верь лишь глазам влюбленным
Свобода милая, свобода! И возвращенье блудных в дом. Прошло немногим больше года, И мы остались при своём. Нам упрекнуть, друг друга, не в чем. От прошлой жизни не сбежишь. Но так уныло птицам певчим, Под кровом тесных серых крыш! Свобода милая, свобода! Мы вновь теперь любить вольны. Шагают дважды в ту же воду, Те, кто беспамятством больны! Ведь ты не сможешь быть другою. И мне, ни как, другим не стать. Страницу старую закроем, Чтоб новый стих вписать в тетерадь. (c)
Инна Фадеева "Люблю"… что значит это слово? Как трудно нам его произнести, И даже легче прошептать его другому, Но не тому, о ком действительно грустим. А рядом с ним, язык, как будто камень, Молчим , надеясь, что он сам поймет, Ведь видит же, как мы страдаем, Как со слезами провожаем Едва лишь рассветет. Зачем же нам слова, и так все ясно, Глаза и губы не умеют лгать, А если лгут, то эта ложь напрасна И в ней нам счастья не познать. И мы молчим, надеясь, что однажды, Он скажет сам, а мы в ответ кивнем, Ну почему же нам так хочется, так важно, Чтоб он сказал «люблю» и был влюблен. Казалось бы всего лишь слово, Но сколько в нем огня и волшебства! И в сотый раз оно звучит так ново, Как никакие нежные слова…
Слова и улыбки ее, как птицы, Привыкли, чирикая беззаботно, При встречах кокетничать и кружиться, Незримо на плечи парней садиться И сколько, и где, и когда угодно! Нарядно, но с вызовом разодета. А ласки раздаривать не считая Ей проще, чем, скажем, сложить газету, Вынуть из сумочки сигарету Иль хлопнуть коктейль коньяка с «Токаем». Мораль только злит ее: — Души куцые! Пещерные люди! Сказать смешно! Даешь сексуальную революцию, А ханжество — к дьяволу за окно!— Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное! Ужель вам и впрямь не понять вовек, Что «секс-революция» ваша шумная Как раз ведь и есть тот «пещерный век»! Когда ни души, ни ума не трогая, В подкорке и импульсах тех людей Царила одна только зоология На уровне кошек или моржей. Но человечество вырастало, Ведь те, кто мечтает, всегда правы. И вот большинству уже стало мало Того, что довольно таким, как вы. И люди узнали, согреты новью, Какой бы инстинкт ни взыграл в крови, О том, что один поцелуй с любовью Дороже, чем тысяча без любви! И вы поспешили-то, в общем, зря Шуметь про «сверхновые отношения», Всегда на земле и при всех поколениях Были и лужицы и моря. Были везде и когда угодно И глупые куры и соловьи, Кошачья вон страсть и теперь «свободна», Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?! Кто вас оциничивал — я не знаю. И все же я трону одну струну: Неужто вам нравится, дорогая, Вот так, по-копеечному порхая, Быть вроде закуски порой к вину? С чего вы так — с глупости или холода? На вечер игрушка, живой «сюрприз», Ведь спрос на вас только пока вы молоды, А дальше, поверьте, как с горки вниз! Конечно, смешно только вас винить. Но кто и на что вас принудить может? Ведь в том, что позволить иль запретить, Последнее слово за вами все же. Любовь не минутный хмельной угар. Эх, если бы вам да всерьез влюбиться! Ведь это такой высочайший дар, Такой красоты и огней пожар, Какой пошляку и во сне не снится! Рванитесь же с гневом от всякой мрази, Твердя себе с верою вновь и вновь, Что только одна, но зато любовь Дороже, чем тысяча жалких связей!
Александр Васин Я вспомнил тебя,ты кошкой была, В той другой неспокойной жизни. Котёнком блохастым,ниоткуда пришла, В огород,на капусту,где слизни. Дрожа за листом притаилась, С тоскою смотрела на дверь, Мама завидев тебя прослезилась, А я сразу влюбился,поверь. Распушилась,разрезвилась, Через день уже юла. Повзрослела,растомилась, Неприступною была. Но в глазах твоих зелёных, Нежность виделась порой, Стук копыт нас дёргал сонных, Ты бежала в след за мной. Только тенью память пропустила, Мягкость шёрстки,рокот мурррр... Улыбнулась небесная сила, Мир людей,повторения тур. Красивая,шальная,как южный ветерок, Прошла не задевая,страти огонёк. Улыбалась и урчала,видела на сквозь, Как мышкою игралась,то рядом то поврозь. Устав от чувств непониманья, Расслабившись заснула на плече, Кошка,породы без названья, Но в жизни ты всё горячей.
Эдуард Асадов Известно все: любовь не шутка, Любовь - весенний стук сердец, А жить, как ты, одним рассудком, Нелепо, глупо наконец! Иначе для чего мечты? Зачем тропинки под луною? К чему лоточницы весною Влюбленным продают цветы?! Когда бы не было любви, То и в садах бродить не надо. Пожалуй, даже соловьи Ушли бы с горя на эстраду. Зачем прогулки, тишина. Ведь не горит огонь во взгляде? А бесполезная луна Ржавела б на небесном складе. Представь: никто не смог влюбиться. И люди стали крепче спать, Плотнее кушать, реже бриться, Стихи забросили читать... Но нет, недаром есть луна И звучный перебор гитары, Не зря приходит к нам весна И по садам гуляют пары. Бросай сомнения свои! Люби и верь. Чего же проще? Не зря ночные соловья До хрипоты поют по рощам!
Мы познакомились в баре, Там было темно Я был (немного) пьяный в г...но, Ты повернулась озарив весь свой лик Я помрачнел и сразу поник... Вдруг, пробежала рядом со мной И чуть не задела меня головой! И сразу,мгновенно, почти в тот же миг Я осознал - твой рост невелик! 107 сантиметров от пола вся ты, Я не видал такой красоты! Когда ты мне снилась,я плакал от боли, Теперь скажу НЕТ! я всему алкоголю!!!(c)
Что из того, что ты уже любила, Кому-то, вспыхнув, отворяла дверь. Все это до меня когда-то было, Когда-то было в прошлом, не теперь. Мы словно жизнью зажили второю, Вторым дыханьем, песнею второй. Ты счастлива, тебе светло со мною, Как мне тепло и радостно с тобой. Но почему же все-таки бывает, Что незаметно, изредка, тайком Вдруг словно тень на сердце набегает И остро-остро колет холодком... О нет, я превосходно понимаю, Что ты со мною встретилась, любя. И все-таки я где-то ощущаю, Что, может быть, порою открываю То, что уже открыто для тебя. То вдруг умело галстук мне завяжешь, Уверенной ли шуткой рассмешишь. Намеком ли без слов о чем-то скажешь Иль кулинарным чудом удивишь. Да, это мне и дорого и мило, И все-таки покажется порой, Что все это уже, наверно, было, Почти вот так же, только не со мной, А как душа порой кричать готова, Когда в минуту ласки, как во сне, Ты вдруг шепнешь мне трепетное слово, Которое лишь мне, быть может, ново, Но прежде было сказано не мне. Вот так же точно, может быть, порою Нет-нет и твой вдруг потемнеет взгляд, Хоть ясно, что и я перед тобою Ни в чем былом отнюдь не виноват. Когда любовь врывается вторая В наш мир, горя, кружа и торопя, Мы в ней не только радость открываем, Мы все-таки в ней что-то повторяем, Порой скрывая это от себя. И даже говорим себе нередко, Что первая была не так сильна, И зелена, как тоненькая ветка, И чуть наивна, и чуть-чуть смешна. И целый век себе не признаемся, Что, повстречавшись с новою, другой, Какой-то частью все же остаемся С ней, самой первой, чистой и смешной! Двух равных песен в мире не бывает, И сколько б звезд ни поманило вновь, Но лишь одна волшебством обладает. И, как ни хороша порой вторая, Все ж берегите первую любовь!
Айнара Нургишиева В одной из стран горящего Востока, Где счастье, словно призрачный мираж Всё в мире озирающее Око Тревожно меркло от влюблённых глаз. Пленялся мир космической лампадой, Ночь пахла ароматом райских дынь Я слушала рассказ Шахерезады, Как плачет по ночам пастуший сын. «Всё началось с одной невинной встречи, Когда вошел он в сказочный дворец Лавина чувств обрушилась на плечи Открылся для него любви ларец Увидел ли, а может быть, приснилось? В его глаза глядела дочь царя И что-то в ней так сильно изменилось А сердце билось пламенно горя. Виновна ли, скорей не виновата, Свободна ли, скорей свободен он Она винит себя в том, что богата, А он себя, что не построил дом Однажды царь сказал на всю страну, Что отдаёт единственную дочь, Тому, чей дом понравится ему. Она ж о нем молилась день и ночь. Пастух же был далек от тех людей Кому дороже чувств земные страсти Он жил у моря посреди камней И называл свободу высшим счастьем. Настал момент назвать их имена Его Мансур зовут, её - Амина. А женихами строились дома: Из кирпича, из дерева, из глины. Так медленно передвигались дни, А ночи отнимали сил и воли. Они встречались скрытно до зари, Но не скрывали этого мозоли! Но вдруг как смерч, как страшная волна Пронесся слух, сорвавший честь принцессы, О том, что развлекается без сна С бездомным пастухом за краем леса. Отец не смог остановить толпу, Плетьми её избили как блудницу Душа стонала, кровь текла по лбу. В их с жалостью она смотрела лица. «Перед любовью смерть меняет лик, И боль, всего лишь, ледяное жало. Мой дух силён и к ранам он привык, Ведь я могла, но я не убежала. Да, мы с женихом достраивали дом, Не из песка, который в миг обрушат. Один, конечно, справился бы он, Но камни тяжелы как ваши души.» Царь долго плакал на коленях стоя Кричал: «Я в подчинении твоем! Не умирай, ведь дом уже достроен - Вы непременно будете вдвоем!» Он не успел, она не попрощалась Её уход их разум заковал. Пока луна над городом вращалась Он каждый камень дома целовал. С тех пор от моря ветер плач доносит На всю страну, развеивая прах, Её душа его свободы просит Сердцам людей, внушая дикий страх..."
Эдуард Асадов Когда порой влюбляется поэт, Он в рамки общих мерок не вмещается, Не потому, что он избранник, нет, А потому, что в золото и свет Душа его тогда переплавляется! Кто были те, кто волновал поэта? Как пролетали ночи их и дни? Не в этом суть, да и не важно это. Все дело в том, что вызвали они! Пускай горды, хитры или жеманны, Он не был зря, сладчайший этот плен. Вот две души, две женщины, две Анны, Две красоты - Оленина и Керн. Одна строга и холодно-небрежна. Отказ в руке. И судьбы разошлись. Но он страдал, и строки родились: "Я вас любил безмолвно, безнадежно". Была другая легкой, как лоза, И жажда, и хмельное утоленье! Он счастлив был. И вспыхнула гроза Любви: "Я помню чудное мгновенье"! Две Анны. Два отбушевавших лета. Что нам сейчас их святость иль грехи?! И все-таки спасибо им за это Святое вдохновение поэта, За пламя, воплощенное в стихи! На всей планете и во все века Поэты тосковали и любили. И сколько раз прекрасная рука И ветер счастья даже вполглотка Их к песенным вершинам возносили! А если песни были не о них, А о мечтах или родном приволье, То все равно в них каждый звук и стих Дышали этим счастьем или болью. Ведь если вдруг бесстрастна голова, Где взять поэту буревые силы? И как найти звенящие слова, Коль спит душа и сердце отлюбило?! И к черту разговоры про грехи. Тут речь о вспышках праздничного света. Да здравствуют влюбленные поэты! Да здравствуют прекрасные стихи!
Эдуард Асадов Слова и улыбки ее, как птицы, Привыкли, чирикая беззаботно, При встречах кокетничать и кружиться, Незримо на плечи парней садиться И сколько, и где, и когда угодно! Нарядно, но с вызовом разодета. А ласки раздаривать не считая Ей проще, чем, скажем, сложить газету, Вынуть из сумочки сигарету Иль хлопнуть коктейль коньяка с «Токаем». Мораль только злит ее: — Души куцые! Пещерные люди! Сказать смешно! Даешь сексуальную революцию, А ханжество — к дьяволу за окно!— Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное! Ужель вам и впрямь не понять вовек, Что «секс-революция» ваша шумная Как раз ведь и есть тот «пещерный век»! Когда ни души, ни ума не трогая, В подкорке и импульсах тех людей Царила одна только зоология На уровне кошек или моржей. Но человечество вырастало, Ведь те, кто мечтает, всегда правы. И вот большинству уже стало мало Того, что довольно таким, как вы. И люди узнали, согреты новью, Какой бы инстинкт ни взыграл в крови, О том, что один поцелуй с любовью Дороже, чем тысяча без любви! И вы поспешили-то, в общем, зря Шуметь про «сверхновые отношения», Всегда на земле и при всех поколениях Были и лужицы и моря. Были везде и когда угодно И глупые куры и соловьи, Кошачья вон страсть и теперь «свободна», Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?! Кто вас оциничивал — я не знаю. И все же я трону одну струну: Неужто вам нравится, дорогая, Вот так, по-копеечному порхая, Быть вроде закуски порой к вину? С чего вы так — с глупости или холода? На вечер игрушка, живой «сюрприз», Ведь спрос на вас только пока вы молоды, А дальше, поверьте, как с горки вниз! Конечно, смешно только вас винить. Но кто и на что вас принудить может? Ведь в том, что позволить иль запретить, Последнее слово за вами все же. Любовь не минутный хмельной угар. Эх, если бы вам да всерьез влюбиться! Ведь это такой высочайший дар, Такой красоты и огней пожар, Какой пошляку и во сне не снится! Рванитесь же с гневом от всякой мрази, Твердя себе с верою вновь и вновь, Что только одна, но зато любовь Дороже, чем тысяча жалких связей!
То ли мы сердцами остываем, То ль забита прозой голова, Только мы все реже вспоминаем Светлые и нежные слова. Словно в эру плазмы и нейтронов, В гордый век космических высот Нежные слова, как граммофоны, Отжили и списаны в расход. Только мы здесь, видимо, слукавили Или что-то около того: Вот слова же бранные оставили, Сберегли ведь все до одного! Впрочем, сколько человек ни бегает Средь житейских бурь и суеты, Только сердце все равно потребует Рано или поздно красоты. Не зазря ж оно ему дается! Как ты ни толкай его во мглу, А оно возьмет и повернется Вновь, как компас, к ласке и теплу. Говорят, любовь немногословна: Пострадай, подумай, раскуси... Это все, по-моему, условно, Мы же люди, мы не караси! И не очень это справедливо - Верить в молчаливую любовь. Разве молчуны всегда правдивы? Лгут ведь часто и без лишних слов! Чувства могут при словах отсутствовать. Может быть и все наоборот. Ну а если говорить и чувствовать? Разве плохо говорить и чувствовать? Разве сердце этого не ждет? Что для нас лимон без аромата? Витамин, не более того. Что такое небо без заката? Что без песен птица? Ничего! Пусть слова сверкают золотинками, И не год, не два, а целый век! Человек не может жить инстинктами, Человек - на то и человек! И уж коль действительно хотите, Чтоб звенела счастьем голова, Ничего-то в сердце не таите, Говорите, люди, говорите Самые хорошие слова!
Эдуард Асадов Он в гости меня приглашал вчера. - Прошу, по-соседски, не церемониться! И, кстати, я думаю, познакомиться Вам с милой моею давно пора. Не знаю, насколько она понравится, Да я и не слишком ее хвалю. Она не мыслитель и не красавица, Такая, как сотни. Ничем не славится, Но я, между прочим, ее люблю! Умчался приветливый мой сосед, А я вдруг подумал ему вослед: Не знаю, насколько ты счастлив будешь, Много ль протянется это лет И что будет дальше? Но только нет, Любить ты, пожалуй, ее не любишь... Ведь если душа от любви хмельна, То может ли вдруг человек счастливый Хотя бы помыслить, что вот она Не слишком-то, кажется, и умна, И вроде не очень-то и красива. Ну можно ли жарко мечтать о ней И думать, что милая, может статься, Ничем-то от сотен других людей Не может в сущности отличаться? Нет, если ты любишь, то вся она, Бесспорно же, самая романтичная, Самая-самая необычная, Ну, словно из радости соткана. И в синей дали, и в ненастной мгле Горит она радугой горделивою, Такая умная и красивая, Что равных и нету ей на земле!
Ты далеко сегодня от меня И пишешь о любви своей бездонной, И о тоске-разлучнице бессонной, Точь-в-точь все то же, что пишу и я. Ах, как мы часто слышим разговоры, Что без разлуки счастья не сберечь. Не будь разлук, так не было б и встреч, А были б только споры да раздоры. Конечно, это мудро, может статься, И все-таки, не знаю почему, Мне хочется, наперекор всему, Сказать тебе: - Давай не разлучаться! Я думаю, что ты меня поймешь: К плечу плечо - и ни тоски, ни стужи? А если и поссоримся - ну что ж, Разлука все равно намного хуже!
Он мне сказал: «Ты очень повзрослела… Мудрее стала…» Что-то в этом роде. Остановилась солнце на восходе На маленьком окошке запотелом Мансарды - застекленных слез на взлете… Я находила сто интерпретаций Для слов твоих, чтоб, вырезав всю мякоть, НЕ замечая оправданий слякоть, Дать самолюбию бесстыдно наслаждаться, Но что-то в сердце продолжало плакать…
Эдуард Асадов День окончился, шумен и жарок, Вдоль бульвара прошла тишина... Словно детский упущенный шарик, В темном небе всплывает луна... Все распахнуто: двери, окошки, Где-то слышно бренчанье гитар. Желтый коврик швырнул на дорожку Ярко вспыхнувший круглый фонарь. И от этого света девчонка В ночь метнулась, пропав без следа, Только в воздухе нежно и звонко Все дрожало счастливое: "Да!" Он идет, как хмельной, чуть шатаясь. Шар земной под ногами гудит! Так, как он, на весь мир улыбаясь, Лишь счастливый влюбленный глядит. Люди, граждане, сердцем поймите: Он теперь человек не простой - Он влюбленный, и вы извините Шаг его и поступок любой. На панелях его не сшибайте, Не грубите в трамваях ему, От обид его оберегайте, Не давайте толкнуть никому. Вы, шоферы, его пощадите, Штраф с него не бери, постовой! Люди, граждане, сердцем поймите: Он сейчас человек не простой!
Асадов по 4 кругу идет... Да и так много стихов с повтором не по 2, а аж по 3 кругу.... Ставить хорошо, но и читать иногда нужно что ставите и что ставят другие... Последний стих ставлю в этой теме... Приятных всем снов... … Буду Молиться за Тебя… В любую трудную минуту горя. И в Добрых помыслах отдам Себя. Не думая, уйду в пучину моря Любых переживаний за Тебя. … Буду Молиться за Тебя… Сердечным Словом попрошу у Бога, Чтоб защитил Крестом Тебя На перепутьях и дорогах, И даже взял взамен Меня. … Буду Молиться за Тебя... И в Счастье и в Твоей Печали. Глубокой Ночью, в середине Дня, Чтобы в Конце пути или в Начале Свершения Хорошие увидел Я. ... Буду Молиться за Тебя ... Живи и стань Счастливою звездою. Для Всех Людей и для Тебя Я Жертвую навек Собою. … Буду Молиться за Тебя... ©
Эдуард Асадов Не надо отдавать любимых, Ни тех, кто рядом, и ни тех, Кто далеко, почти незримых. Но зачастую ближе всех! Когда всё превосходно строится И жизнь пылает, словно стяг, К чему о счастье беспокоиться?! Ведь всё сбывается и так! Когда ж от злых иль колких слов Душа порой болит и рвётся - Не хмурьте в раздраженьи бровь. Крепитесь! Скажем вновь и вновь: За счастье следует бороться! А в бурях острых объяснений Храни нас, Боже, всякий раз От нервно-раскалённых фраз И непродуманных решений. Известно же едва ль не с древности: Любить бесчестно не дано, А потому ни мщенье ревности, Ни развлечений всяких бренности, Ни хмель, ни тайные неверности Любви не стоят всё равно! Итак, воюйте и решайте: Пусть будет радость, пусть беда, Боритесь, спорьте, наступайте, И лишь любви не отдавайте, Не отдавайте никогда!
Пробило десять. В доме тишина. Она сидит и напряженно ждет. Ей не до книг сейчас и не до сна, Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?! Пусть вечер люстру звездную включил, Не так уж поздно, день еще не прожит. Не может быть, чтоб он не позвонил! Чтобы не вспомнил - быть того не может! "Конечно же, он рвался, и не раз, Но масса дел: то это, то другое... Зато он здесь и сердцем и душою". К чему она хитрит перед собою И для чего так лжет себе сейчас? Ведь жизнь ее уже немало дней Течет отнюдь не речкой Серебрянкой: Ее любимый постоянно с ней - Как хан Гирей с безвольной полонянкой. Случалось, он под рюмку умилялся Ее душой: "Так преданна всегда!" Но что в душе той - радость иль беда? Об этом он не ведал никогда, Да и узнать ни разу не пытался. Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен, В ответ - ни возражения, ни вздоха. Прав только он и только он умен, Она же лишь "чудачка" и "дуреха". И ей ли уж не знать о том, что он Ни в чем и никогда с ней не считался, Сто раз ее бросал и возвращался, Сто раз ей лгал и был всегда прощен. В часы невзгод твердили ей друзья: - Да с ним пора давным-давно расстаться. Будь гордою. Довольно унижаться! Сама пойми: ведь дальше так нельзя! Она кивала, плакала порой. И вдруг смотрела жалобно на всех: - Но я люблю... Ужасно... Как на грех!.. И он уж все же не такой плохой! Тут было бесполезно препираться, И шла она в свой добровольный плен, Чтоб вновь служить, чтоб снова унижаться И ничего не требовать взамен. Пробило полночь. В доме тишина... Она сидит и неотступно ждет. Ей не до книг сейчас и не до сна: Вдруг позвонит? А вдруг еще придет? Любовь приносит радость на порог. С ней легче верить, и мечтать, и жить. Но уж не дай, как говорится, бог Вот так любить!
