Вот я один в вечерний тихий час, Я буду думать лишь о вас, о вас. Возьмусь за книгу, но прочту: «она», И вновь душа пьяна и смятена. Я брошусь на скрипучую кровать, Подушка жжет... Нет, мне не спать, а ждать. И, крадучись, я подойду к окну, На дымный луг взгляну и на луну. Вон там, у клумб, вы мне сказали «да», О, это «да» со мною навсегда. И вдруг сознанье бросит мне в ответ, Что вас покорней не было и нет. Что ваше «да», ваш трепет, у сосны Ваш поцелуй — лишь бред весны и сны.
Павел Васильев Какой ты стала позабытой, строгой И позабывшей обо мне навек. Не смейся же! И рук моих не трогай! Не шли мне взглядов длинных из-под век. Не шли вестей! Неужто ты иная? Я знаю всю, я проклял всю тебя. Далекая, проклятая, родная, Люби меня хотя бы не любя!
Бальзак воспел тридцатилетнюю, А я бы женщину под сорок: Она блестит красою летнею, Но взгляд уже осенне-зорок Не опереточная женщина, Пленяющая всех саврасых, Здесь очаровывает женщина, Перед которой мир без масок; В ней; правда, много разной разности, А ум бесстыдно гол, как сабля, И тайный запашок опасности В ней тонко чует волчья капля; У ней в кулечках вся оконница, Давно она уже не плачет... Но если за тобою гонятся, Она тебя в постели спрячет.
Николай Некрасов Ах! что изгнанье, заточенье! Захочет - выручит судьба! Что враг!- возможно примиренье, Возможна равная борьба; Как гнев его ни беспределен, Он промахнется в добрый час... Но той руки удар смертелен, Которая ласкала нас!.. Один, один!.. А ту, кем полны Мои ревнивые мечты, Умчали роковые волны Пустой и милой суеты. В ней сердце жаждет жизни новой, Не сносит горестей оно И доли трудной и суровой Со мной не делит уж давно... И тайна всё: печаль и муку Она сокрыла глубоко? Или решилась на разлуку Благоразумно и легко? Кто скажет мне?.. Молчу, скрываю Мою ревнивую печаль, И столько счастья ей желаю, Чтоб было прошлого не жаль! Что ж, если сбудется желанье?.. О, нет! живет в душе моей Неотразимое сознанье, Что без меня нет счастья ей! Всё, чем мы в жизни дорожили, Что было лучшего у нас,- Мы на один алтарь сложили - И этот пламень не угас! У берегов чужого моря, Вблизи, вдали он ей блеснет В минуту сиротства и горя, И - верю я - она придет! Придет... и как всегда, стыдлива, Нетерпелива и горда, Потупит очи молчаливо. Тогда... Что я скажу тогда?.. Безумец! для чего тревожишь Ты сердце бедное свое? Простить не можешь ты ее - И не любить ее не можешь!..
Я увидел во сне можжевеловый куст. Я услышал вдали металлический хруст. Аметистовых ягод услышал я звон. И во сне, в тишине, мне понравился он. Я почуял сквозь сон легкий запах смолы. Отогнув невысокие эти стволы, Я заметил во мраке древесных ветвей Чуть живое подобье улыбки твоей. Можжевеловый куст, можжевеловый куст, Остывающий лепет изменчивых уст, Легкий лепет, едва отдающий смолой, Проколовший меня смертоносной иглой! В золотых небесах за окошком моим Облака проплывают одно за другим. Облетевший мой садик безжизнен и пуст... Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
ОЙ)) КАК МНЕ ЭНТА ПЕСИНКА НРАВИТСЯ (Александр ШЕВЦОВ/ Алла БЛАЙЕР) 1. Дни летели и катились вниз по линиям метро в никуда; звезды - мы ловили и губами их обжигалась я от твоих Припев: Для всех я умерла до утра, но понарошку... Ты, не знала я, спас меня от тоски Московской... Ночь лежала я на руках твоих, как кошка... Просто ты не спал - ты спасал от тоски московской... 2. Ночь качалась над головой и прятала луна в облака звезды мы теряли свои мечты нереальные - я и ты Припев: 2 раза
Встречала таких, как ты... Туманных, непостижимых Похожих на свет мечты И... безнадёжно фальшивых Для многих полны тепла Но могут обдать холодком Многим дарят любви слова Не грустя... ни о ком Но вопрос... почему тогда Они тянут к себе, как магнит Вместо "нет" им ответят "да" Их такое, скорей, веселит... Любой романтичный расклад Не затронет глубин души... Харизма - доказанный факт Но подпасть под неё не спеши!
Петр Вяземский Простоволосая головка, Улыбчивость лазурных глаз, И своенравная уловка, И блажь затейливых проказ — Все в ней так молодо, так живо, Так не похоже на других, Так поэтически игриво, Как Пушкина веселый стих. Пусть спесь губернской прозы трезвой, Чинясь, косится на нее, Поэзий живой и резвой Она всегда возьмет свое. Она пылит, она чудесит, Играет жизнью, и шутя, Она влечет к себе и бесит, Как своевольное дитя. Она дитя, резвушка, мальчик, Но мальчик, всем знакомый нам, Которого лукавый пальчик Грозит и смертным и богам. У них во всем одни приемы, В сердца играют заодно; Кому глаза ее знакомы, Того уж сглазили давно. Ее игрушка — сердцеловка, Поймает сердце и швырнет; Простоголовая головка Всех поголовно поберет!
Своими горькими слезами Над нами плакала весна. Огонь мерцал за камышами, Дразня лихого скакуна... Опять звала бесчеловечным, Ты, отданная мне давно!.. Но ветром буйным, ветром встречным Твое лицо опалено... Опять - бессильно и напрасно - Ты отстранялась от огня... Но даже небо было страстно, И небо было за меня!.. И стало все равно, какие Лобзать уста, ласкать плеча, В какие улицы глухие Гнать удалого лихача... И все равно, чей вздох, чей шепот,- Быть может, здесь уже не ты... Лишь скакуна неровный топот Как бы с далекой высоты... Так - сведены с ума мгновеньем - Мы отдавались вновь и вновь, Гордясь своим уничтоженьем Твоим превратностям, любовь! Теперь, когда мне звезды ближе, Чем та неистовая ночь, Когда еще безмерно ниже Ты пала, униженья дочь, Когда один с самим собою Я проклинаю каждый день,- Теперь проходит предо мною Твоя развенчанная тень... С благоволеньем? Иль с укором? Иль ненавидя, мстя, скорбя? Иль хочешь быть мне приговором? - Не знаю: я забыл тебя.
Саша Черный Любовь должна быть счастливой - Это право любви. Любовь должна быть красивой - Это мудрость любви. Где ты видел такую любовь? У господ писарей генерального штаба? На эстраде, где бритый тенор, Прижимая к манишке перчатку, Взбивает сладкие сливки Из любви, соловья и луны? В лирических строчках поэтов, Где любовь рифмуется с кровью И почти всегда голодна?.. К ногам Прекрасной Любви Кладу этот жалкий венок из полыни, Которая сорвана мной в её опустелых садах.
Тебе я счастья не давал довольно, Во многом я тебя не понимал, И мучил я тебя и сам страдал... Теперь я еду, друг мой! сердцу больно: И я с слезой скажу тебе — прощай! Никто тебя так не любил глубоко... И я молю тебя: ты вспоминай Меня, мой друг, без желчи, без упрека, Минутам скорбным ты забвенье дай И помни лишь, что я любил глубоко И с грустию сказал тебе — прощай! Теперь блуждать в стране я стану дальней!. Мне тяжело. Еще лета мои Так молоды; но в жизни я печальной Растратил много веры и любви. Живу я большей частью одиноко, Все сам в себе. Но ты не забывай, Что я, мой друг, тебя любил глубоко И с грустию сказал тебе — прощай!..
Обида, обида, обида... Обида, обида, обида... Падают листья с промокших дерев, Падают листья в пожухлые травы... Я отживаю, я отживаю, тобой отболев, Май для тебя оказался забавой. Снова сердце для счастья открыто, Осень - будто живая вода. Но, осталась на сердце обида, Навсегда, навсегда, навсегда, Навсегда осталась на сердце обида. Навсегда, навсегда, навсегда... Обида, обида, обида... Обида, обида, обида... Спрятали листья следы каблучков, Спрятали листья следы на аллее. Так было все, так было все Среди долгих веков... Я ни о чем, ни о чем не жалею. Снова сердце для счастья открыто, Осень - будто живая вода. Но, осталась на сердце обида, Навсегда, навсегда, навсегда, Навсегда осталась на сердце обида. Навсегда, навсегда, навсегда... Кружатся листья,как будто во сне, А ведь когда-то они зеленели... Осень приходит, на смену весне, Лишь зеленеют по-прежнему ели... Но, осталась на сердце обида, Навсегда, навсегда, навсегда, Навсегда осталась на сердце обида. Навсегда, навсегда, навсегда...
О, память сердца! Ты сильней Рассудка памяти печальной И часто сладостью твоей Меня в стране пленяешь дальной. Я помню голос милых слов, Я помню очи голубые, Я помню локоны златые Небрежно вьющихся власов. Моей пастушки несравненной Я помню весь наряд простой, И образ милый, незабвенный, Повсюду странствует со мной. Хранитель гений мой - любовью В утеху дан разлуке он; Засну ль?- приникнет к изголовью И усладит печальный сон.
Я дал разъехаться домашним, Все близкие давно в разброде, И одиночеством всегдашним Полно все в сердце и природе. И вот я здесь с тобой в сторожке. В лесу безлюдно и пустынно. Как в песне, стежки и дорожки Позаросли наполовину. Теперь на нас одних с печалью Глядят бревенчатые стены. Мы брать преград не обещали, Мы будем гибнуть откровенно. Мы сядем в час и встанем в третьем, Я с книгою, ты с вышиваньем, И на рассвете не заметим, Как целоваться перестанем. Еще пышней и бесшабашней Шумите, осыпайтесь,- листья, И чашу горечи вчерашней Сегодняшней тоской превысьте. Привязанность, влеченье, прелесть! Рассеемся в сентябрьском шуме! Заройся вся в осенний шелест! Замри или ополоумей! Ты так же сбрасываешь платье, Как роща сбрасывает листья, Когда ты падаешь в объятье В халате с шелковою кистью. Ты — благо гибельного шага, Когда житье тошней недуга, А корень красоты — отвага, И это тянет нас друг к другу.
Измученный тоскою и недугом И угасая в полном цвете лет, Проститься я с тобой желал как с другом, Но хладен был прощальный твой привет; Но ты не веришь мне, ты притворилась, Что в шутку приняла слова мои; Моим слезам смеяться ты решилась, Чтоб с сожаленьем не явить любви; Скажи мне, для чего такое мщенье? Я виноват, другую мог хвалить, Но разве я не требовал прощенья У ног твоих но разве я любить Тебя переставал, когда толпою Безумцев молодых окружена, Горда одной своею красотою, Ты привлекала взоры их одна? Я издали смотрел, почти желая, Чтоб для других очей твой блеск исчез; Ты для меня была, как счастье рая Для демона, изгнанника небес.
Ты любишь необычное, Чтоб все наоборот? Чтоб белый-белый парусник Отправился в полет... Чтоб в небе белый парусник Как облако парил, Чтоб ты бы мне как сказочник, Как старый добрый сказочник Про небыль говорил. Понятен мой вопрос? Я отвечать велю! Конечно же, конечно же... Ведь я тебя люблю! А любишь ты спокойствие, За печкою сверчок? Чтоб тишина вечерняя, Чтоб терся кот у ног? Чтоб на диване стареньком За книжкой помечтать? Чтоб утром встать и нА реку, Да, рано утром нА реку Купаться побежать... А любишь ты спокойствие? Я отвечать велю. Конечно же, конечно же. Ведь я тебя люблю! Понятен мой вопрос? Я отвечать велю! Конечно же, конечно же... Ведь я тебя люблю!
Прощай, письмо любви! прощай: она велела... Как долго медлил я! как долго не хотела Рука предать огню все радости мои!.. Но полно, час настал. Гори, письмо любви. Готов я; ничему душа моя не внемлет. Уж пламя жадное листы твои приемлет... Минуту!.. вспыхнули! пылают - легкий дым, Виясь, теряется с молением моим. Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит... О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы; На легком пепле их заветные черты Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый, Отрада бедная в судьбе моей унылой, Останься век со мной на горестной груди...
Пропал щенок. Особые приметы: Четыре лапы, кверху задран хвост, Одет в штаны из красного вельвета, Широкий лоб и очень малый рост. Два круглых глаза, вздыбленные уши, Не лает, равнодушен к молоку, Пошит из ярко-розового плюша И с лэйбой Made in China на боку.
0, не скрывай! ты плакала о нем — И я его люблю; он заслужил Твою слезу, и если б был врагом Моим, то я б с тех пор его любил. И я бы мог быть счастлив; но зачем Искать условий счастия в былом! Нет! я доволен должен быть и тем, Что зрел, как ты жалела о другом!
Ах, люди слишком ветрены,- Они страстей невольники. Не только в геометрии Случались треугольники... А если треугольники Случаются в любви, Ты помощь очень скорую Заранее зови. В глубокой древности На почве ревности Дома крушили, Людей душили. И в современности У нас, однако, На почве ревности Бывало всяко. Двадцатый век не вяжется С такими пережитками. Что кажется - окажется Из глупых сплетен вытканым. Что кажется - окажется Нелепым и смешным, Игрой воображения И вымыслом сплошным.
